– Спасибо за моральную поддержку, – бросила на ходу, не поворачивая головы в сторону Ильи. Может, повар я и никудышный, но плохое воспитание в перечень моих недостатков точно не входит.
Глава семнадцатая
Случайный поцелуй
Одиночество – это когда есть телефон, а звонит будильник.
Ф. Раневская
– Лен, ты не спишь? – Лариса мышкой поскреблась в мою дверь. Я-то было грешным делом решила, что это другой гость.
– Теперь уже нет, – ворчливо проговорила я, отодвигаясь на край кровати и освобождая место вошедшей подруге. Та юркнула в мою постель и воткнула в меня свои ледяные ноги. Я взвыла, рассмешив девушку. У Лары что-то с кровообращением конечностей, почему они практически всегда мертвенно холодны. Эту свою особенность она не раз использовала, чтобы устроить мне вот такое испытание.
– Слушай, я тебе не грелка, знаешь ли, – проворчала я. – Заведи себе мужика, и пусть он тебя согревает.
Фраза носила ритуальный характер – это своеобразный пароль, на который тут же последовал отзыв:
– Да где ж его найти… Кстати, о мужиках… – а вот это уже не по сценарию, чую, неспроста подруга явилась ко мне посреди ночи, наверняка допрос решила устроить.
– Кстати, о мужиках, – повторила я, перехватывая инициативу в беседе и меняя ее направление, – ты мне скажи, что вы там с ребятами в офисе выяснили?
Как я раньше-то не догадалась спросить? Вопрос первостепенной важности, а у меня голова весь вечер макаронами забита. Не только, конечно, но…
– Так что было? – я приподнялась на локте, вглядываясь в Ларисино лицо. В сумеречном полумраке комнаты, освещаемой лишь тусклым светом уличного фонаря, оно выглядело почему-то устрашающе.
Подруга пожала плечами и скривила губы:
– Ничего не было. Мы бы тебе сразу поведали, выясни что-то интересное. Прижали Серегу Малютина, он покаялся в том, что мы и так знаем. Да, сливал клиентов, да, переманивал. Свой бизнес открывать не собирался – кишка тонка. Просто рубил мелочь себе на мороженое. Ничего не принесло и изучение техники Штыменко. Как ни бились спецы Борисова, извлечь что-либо стоящее из его компьютера и телефона они не сумели.
– Не сумели, или информации просто не было?
– Не было.
– Ясно… Малютина уволила? – не то чтобы меня в данный момент так уж занимали кадровые вопросы компании, но в конце концов я ее руководитель, хотя и не всегда об этом помню.
– С ума сошла? – возмутилась Лариса. – А кто работать-то будет? Серега, может, и подлец, но талантливый. Пожурила, сказала, что взяла его на карандаш, клялся и божился больше так не делать.
– Ясно, – я кивнула, соглашаясь с принятым Ларисой решением, – а остальные?
– А что остальные? – подруга скривила губы в скептической улыбке. – Остальным предъявить нечего. Расспросили их про Славку, но с ним близко никто не общался. Даже бурной реакции на его смерть не последовало. Ну да ты знаешь наших ребят. Яркие эмоции они демонстрируют исключительно на гибель персонажа в их компьютерных играх. Все остальное – дело житейское.
– Ну да, – я кивнула, – персонал у нас и впрямь отмороженный.
– Вот! – подтвердила Лариса. – Игорь Авдеев, правда, для приличия ахнул и даже, только представь, предложил скинуться на похороны.
– Гоша?! – мои глаза округлились от удивления. – У него же зимой снега не выпросишь.
– Ну!
– Наверное, решил взять инициативу в свои руки, чтобы мы, не дай бог, много собирать не начали, – циничное, конечно, предположение, но нужно знать Авдеева.
– А Паньшин?
– Ой, а то ты Паньшина не знаешь, – Лариса закатила глаза. – Шутил и балагурил даже по этому поводу.
– И что, никто из них не догадывался, что Славка наркоман?
Лариса отрицательно замотала головой. А что удивляться, если я сама, как говорится, ни сном ни духом.
– Слушай, давай уже спать, – предложила я подруге, демонстративно зевая. – Завтра ведь нас ждет очень непростой день.
Что правда, то правда. Утром мы планировали вернуться в Борисовку, чтобы поговорить с хозяином дома, в котором обрел последний покой наш Слава Штыменко. Сегодня нам это сделать не удалось, так как таинственного Короеда сначала просто не оказалось в зоне доступа, а затем его взяли в оборот полицейские. А ведь украденные у Степана деньги мы так и не нашли, хоть и провели тщательный обыск жилища. Ну, как тщательный… Не так чтобы уж очень – обстоятельства не располагали, но осмотреть помещение до приезда полиции все же успели.
Была и еще одна причина, по которой я хотела поскорее усыпить свою подругу. Вернее, даже две. Во-первых, я категорически не желала обсуждать сцену в ванной, свидетелем которой она невольно стала. А во-вторых… Впрочем, не важно.
– Эй, – обиженно промычала Лариса, – а поговорить? – ясное дело, в отличие от меня, подружка как раз жаждала обсудить увиденное.
– О чем? – делано удивилась я, но, поймав обиженный взгляд Ларисы, не решилась ломать комедию дальше.
– Ах, ты об этом… – я вложила в свой голос всю искренность, на которую только оказалась способной. – Да что тут обсуждать? – я демонстративно зевнула. – Случайный поцелуй. У меня случилась истерика, Борисов меня успокоил.
Конечно, Лариса мне не поверила.
– Не хочешь, не рассказывай, – пробухтела она и демонстративно отвернулась.
– Вот так просто?! – удивилась я.
И это все?! Допроса с пристрастием не будет?! Никаких иголок, загнанных под ногти, никаких утюгов и паяльников?! Слушайте, да я еще легко отделалась. Зная Ларису, все могло быть гораздо хуже.
Напрасно радовалась. Равнодушие оказалось деланым, и уже очень скоро Лара вновь пристала ко мне с расспросами. Однако преуспеть в своей исследовательской деятельности ей так и не удалось. К разговору о наших с Ильей отношениях я по-прежнему не была готова. Наконец уставшая и неудовлетворенная подруга забылась глубоким сном. Ко мне же Морфей на свидание приходить не торопился. Да и не ждала я его, так как запланировала встречу с совсем другим мужчиной.
Тихонько выбравшись из постели, я осторожно прокралась по коридору и в нерешительности остановилась у двери спальни Ильи. А что, если он спит? Да и чего бы ему бодрствовать? Будить или уйти, развернувшись?
Несколько раз я бралась за дверную ручку, так и не решаясь на нее нажать. Несколько раз разворачивалась и делала шаги в обратном направлении. В какой-то момент, когда я все же решила вернуться к себе, дверь распахнулась, и Борисов, подхватив меня на руки, без лишних слов занес к себе в комнату.
Эта ночь значительно отличалась от предыдущей. Илья боялся причинить боль моему израненному телу, в то время как я жаждала неистовой страсти первого раза. Удивительно, но в этой борьбе также нашлась своя прелесть. Я рвалась вперед, стремясь забыть весь ужас пережитого, выразив через физическую боль свои психологические страдания, а Илья успокаивал меня своей нежностью. Словно ребенка, баюкал он меня в своих объятиях, укрощая, но не гася бушевавший внутри огонь. В тот момент я ощущала себя невероятно защищенной. Казалось, что рядом с этим мужчиной не страшны никакие невзгоды, никакие беды не могут коснуться меня своим крылом. Успокоились мы только под утро. Успокоились, но не заснули.
Я лежала в объятиях Борисова, уткнувшись носом в его широкую грудь и думая о том, что могла бы провести так всю свою оставшуюся жизнь. Он поцеловал меня в макушку, затем слегка отстранился и спросил, вглядываясь в глаза:
– О чем думаешь?
– Да так, ни о чем, – неопределенно пробормотала я. За окном забрезжил рассвет, намекая на то, что скоро колдовские чары падут, и мы вернемся к своему обычному состоянию «холодной войны». Почему должно произойти именно так, я не знала, но была уверена – так и случится. Не бывает у меня все гладко. Особенно с Борисовым.
– А хочешь знать, о чем думаю я? – спросил меня Илья.
– Хочу, – откликнулась я с готовностью.
– Я думаю, что… – раздавшийся стук в дверь прервал парня, не дав ему договорить. Мне теперь останется только гадать, что же он хотел сказать. И вот так всегда!
Глава восемнадцатая
Учитель словесности
– Когда придёшь в гости, стучи в дверь ногами.
– А почему ногами?
– Ну так ты же не с пустыми руками придёшь!
Ф. Раневская
– Привет, дед! – Степан картинно выставил бутылку водки на дощатый стол, предлагая сидевшему на кровати мужчине побеседовать. Чуть ранее мы, стукнув один раз для приличия в дверь, вошли в избу без приглашения. Встреченный нами средних лет мужчинка на деда даже отдаленно не походил. Моложавый и даже слегка ухоженный, этот дядька вполне мог сойти как за средней руки бизнесмена, так и за преподавателя вуза. Поэтому я ничуть не удивилась, когда он, усмехнувшись, отказался от предложенного Степаном алкоголя.
